Исследование Фонда брака показало, что мальчики, которые очень близки со своими матерями в возрасте 14 лет, на 41 процент реже страдают от проблем с психикой, чем их сверстники. Другими словами, мальчики, которые в неспокойные, трудные годы подросткового периода наслаждаются теплыми любящими отношениями со своими матерями, реже сталкиваются с депрессией, тревогой и другими психологическими проблемами, чем те, кто этого не делает. Как оказалось, быть «маменькиным сынком» — это горькое оскорбление на детской площадке — на самом деле идет на пользу нашим сыновьям.
Будучи матерью трех юношей, которым сейчас 11, 13 и 16 лет, я почувствовала облегчение, получив подтверждение, что их развитию как достаточно активных, гармоничных, надёжных представителей рода человеческого не препятствовали материнские поцелуи, глупые нежности или мой главный девиз: «Если ты плачешь, это не значит, что ты не смелый».
Приятно знать, что когда я сказала шестилетнему на тот момент Конраду, что наш любимый кот умер, и он разрыдался, я правильно сделала, что обнимала и утешала его, а не рявкнула «Будь мужиком!».
Мальчики плачут. Иногда я чувствую себя единственным человеком, которого это не беспокоит — за исключением Стива Биддалфа, автора книги о воспитании мальчиков, который пишет о целительной силе слез. Когда Каспар, которому тогда было девять лет, услышал, что его любимый учитель уходит, он заплакал. Я была горда, что он смог свободно выразить свою грусть. Одна мама выразила удивление («он такой «мальчишечий мальчик», что от него такого не ожидаешь»). Возможно, Каспар должен был стукнуть кулаком о стену.
Так или иначе, общество продолжает заставлять наших мальчиков действовать жестко. Даже мой муж (тактильный, интуитивный, теплый отец) иногда бывает грубоват. Это неплохо, когда в меру, но если жесткость — главное родительское послание, мальчики становятся нервными.
Умение регулировать сложные эмоции, а не подавлять их, положительно влияет на психическое здоровье. Возмутительно, но тон в эмоциональном воспитании все еще задают женщины, поэтому я с радостью объявляю: «Мальчики, мне сейчас нужно порыдать и выргуаться, и тогда я буду чувствовать себя лучше».
Я рада, если, предлагая объятия и утешение своим мальчикам, когда они расстроены (например, в тот ужасный день, когда Каспар в 11 лет понял, что собака, которую отравили в космос, там умерла — я превращаю их в «больших неженок». Потому что «большой неженка» на самом деле означает добрый человек.
И тут вы, что даете, то и получаете. Когда мой старший, Оскар, был маленьким и застал меня плачущей, он обнял меня своими пухленькими ручками и сказал, чтобы я не грустила. Он спросил, плакала ли я из-за компьютера (а это, вероятно, так и было), и сказал, что купит мне новый. Он не сказал: «Возьми себя в руки».
Конечно, мальчики естественным образом отрываются от матери в процессе своего развития. Когда Оскару было 10 лет, он взбунтовался (а потом еще раз в 15). Но я не отвернулась от него в ответ, и в конце концов он вернулся.
Быть близкой с моими сыновьями не значит потакать им, или что они всегда должны угождать мне. Но это способствует уважению, становится прототипом будущих отношений. Недавний пример: «Не рыгайте мне в лицо. Девушкам это не нравится». Надеюсь, они взяли это на заметку.
Возможность быть маменькиным сынком позволяет молодым мужчинам расти уверенными в себе, но не противными. Развивать мужественность, которая включает в себя доброту, эмоциональный интеллект и способность не относиться к себе слишком серьезно — все это имеет решающее значение для психологического благополучия.
Оскару сейчас 16, и он — живое доказательство того, что вполне можно быть волосатым, играющем в крокет, постоянно подшучивающим парнем, у которого ногти на ногах безупречно прокрашены ярко-красным лаком, потому что его девушка использовала его в качестве тренажера для педикюра. И мне нравится думать, что это и моя заслуга.
Автор: Anna Maxted
Перевод: Анастасия Ермоленко
Иллюстрация: Soosh
hugelephant.ru 